О христологическом плюрализме раннего христианства
Каков традиционный (ортодоксально-церковный взгляд) на происхождение христианства?
Дело более или менее обстоит так: Иисус Христос есть Бог воплотившийся, «Богочеловек», заложивший основания Церкви. По Своем Воскресении Он явился апостолам, потом Павлу, и эти люди принялись возвещать Евангелие всему миру, повсюду основывая церковные общины и рукополагая для руководства ими епископов и пресвитеров. Таким образом епископы стали законными преемниками апостолов, а затем они передали свои полномочия следующему поколению епископов и так этот процесс продолжается до сего дня («апостольское преемство»). Всё это время, благодаря епископам, передается неповрежденной «единственно правильная» вера, полученная когда-то непосредственно от самих апостолов. Правда, время от времени благополучию Церкви угрожают всевозможные «отступники и еретики». Обуянные гордостью, стремлением к обогащению и власти и, конечно же, подстрекаемые сатаной они вносят замешательство, затемняют безусловно ясное первоначальное (и «единственно правильное») учение. Однако истинная Церковь на то и истинная, что стоит как скала, отбивая все безуспешные атаки дьявола и изгоняя «паршивых овец» из своих рядов.
Благодаря Отцам Церкви, Вселенским Соборам (а у католиков – благодаря «непогрешимому» в вопросах веры Папе) Церковь хранит одну-единственную и неизменную Истину, торжествуя над еретиками, либерализмом, фашизмом, коммунизмом и прочая и прочая.
Но это – точка зрения католиков и православных. А как обстоит дело с протестантами?
Они видят историю Церкви несколько иным образом. В принципе, как и католики с протестантами, они принимают учение об апостольском преемстве и о «единой и неизменной» истине, возвещенной апостолами и хранимой в ранней Церкви, несмотря на еретические нападки. Они, как и католики с православными, принимают Никейский символ веры, как и учение первых Вселенских Соборов. Правда, продолжалось всё это, с их точки зрения, лет 400. А потом Святой Дух, до этого неизменно хранивший Церковь от заблуждений, в верности «единственно-правильному учению», вдруг Церковь оставил, так что католики с православными постепенно впали в многие заблуждения, а потому «линии апостолов» соответствовать перестали.
Однако же для всякого человека, хоть немного знакомого с историей первых веков христианства и при этом отказавшегося смотреть на Бога и Церковь сквозь догматические очки, очевидно, что на самом деле всё происходило совершенно иначе. Дошедшие до нас источники неопровержимо доказывают, что в первые века понятия «правоверия» («ортодоксии») вообще не существовало. В ранней Церкви не было единой структуры и «авторитетной инстанции», способной решать, что истина, а что – нет. И христологических концепций было множество, и хотя их сторонники могли спорить и даже переругиваться между собой, всё это, тем не менее, происходило в рамках одного и того же христианского сообщества, а внешнего и обязательного для всех «авторитета», способного поставить в споре точку, просто не существовало. Вот только самый беглый и поверхностный перечень христологических теорий: адопционизм (Иисус – человек, но в Крещении «усыновленный» Богу, «назначенный» Мессией, а после Вознесения «назначенный» Царем Небесным), субординационизм или монархианство (Отец – наивысший Бог; Сын, который воплотился и стал человеком, – тоже Бог, но другой и рангом поменьше; одна из позднейших разновидностей – арианство, в которой Сын или Логос есть первое творение Бога-Отца), динамическое монархианство или савеллианство (Отец, Сын и Дух Святой – три «проявления» Единого Бога), несторианство (Божество и человечество в Иисусе Христе – две автономные и непересекающиеся реальности, но, тем не менее, сосуществующие параллельно в существе по имени «Иисус Христос»), монофизитизм (Сын Божий, единый в своей божественной личности и божественной природе, лишь вбирает в Себя или принимает некоторые человеческие качества) и, наконец, как компромисс между двумя предыдущими точками зрения, «Халкидонский догмат» исповедуемый ныне всеми христианами, католиками, православными и протестантами: во Христе, дескать, одна ипостась (Божественная), но две природы (Божественная и человеческая) и две сущности (тоже Божественная и человеческая). Раздали, короче, всем сестрам по серьгам. И это при том, что понятия «сущность» («усия»), ипостась («хипостазис») и «природа» («физис») в тогдашнем греческом обозначали одно и то же, т.е. были по существу синонимами.
Но все эти выводы зиждились на интерпретации одних и тех же «канонических» Евангелий. А ведь была еще одна группа Евангелий, позднее названных «апокрифическими» (т.е. подложными). По сути, они имеют столь же древнее происхождение, что и «канонические», и, не уступая последним в возрасте, проиграли им «конкурентную борьбу», а потому были объявлены ложными. Эти Евангелия дают во многом иной образ Иисуса, чем те, которые мы привыкли читать. Но кто может с абсолютной уверенностью судить, какой именно из этих, весьма отличных друг от друга Иисусов – «настоящий»?
Да что там апокрифы… Достаточно просто непредвзято прочесть первые три Евангелия (они называются «синоптическими»), а потом четвертое Евангелие – от Иоанна. Все эти Евангелия – «канонические». Но у любого непредвзятого читателя не может не сложиться впечатления, что образ, нарисованный «синоптиками», и образ, нарисованный Иоанном, это две совершенно разных личности, несовместимые друг с другом. Так какой же из этих «канонических» Иисусов «настоящий»?
Подведем итог. В первые века христианство было представлено великим множеством разных групп, общин, направлений, использующих сходную терминологию (Бог, Иисус Христос, Сын Божий, Бог Отец, Святой Дух, ссылки на Священные Писания Израиля, т.е. так называемый Ветхий Завет, Двенадцать апостолов, Воскресение, крест и т.д. и т.п.), но понимающих и интерпретирующих ее на тысячу разных способов. И как же мы можем знать, какой из них «единственно правильный»?
«Правоверие» же или «ортодоксия» возникла исключительно благодаря вмешательству государственной власти, которой нужна была единая государственная религия, а не бесконечные споры между сторонниками разных воззрений. Торжества «единственного правильного учения» добивались очень просто: с помощью жестоких репрессий против всех тех, кто одобренной императором «генеральной линии» не разделял.
Но, как кажется, невозможно всё же отрицать, что у истоков христианства стояла одна личность (Иисус Христос). Впрочем, и это не доказано. Если уж опираться исключительно на одни очевидные факты, то можно утверждать, что у истоков христианства стояла некая легенда, некий МИФ. Сам я полагаю, что у этого мифа были солидные исторические основания (хотя относительно этого вопроса существуют очень разные взгляды) и этот миф сложился вокруг той самой реально существовавшей центральной фигуры – Иисуса из Назарета.
Это миф возвещался в разных регионах тогдашнего цивилизованного мира и получил немалую популярность (при этом попутно сложился еще один миф – о «всезнающих апостолах», передающих «единственно правильное учение»; на «учение апостолов» с равной настойчивостью ссылались все спорящие между собой группы).
Миф, имевший форму «Благой Вести» (Евангелия), был, по сути, духовно-религиозной, экзистенциальной притчей, а не исторической хроникой со строгой констатацией фактов или догматически-метафизическим трактатом с изложением одной «правильной» точки зрения. Кроме того, миф в своей исходной форме был достаточно компактным и открытым, а потому допускал последующее развитие, причем в самых разных направлениях.
Миф (Евангелие), имевший в основе палестинско-иудейское происхождение (возник среди мистических и апокалиптических маргинальных религиозных движений в Иудее I века), не особо прижившийся на почве палестинского еврейства, нашел многих сторонников среди еврейства эллинизованного, потом в среде язычников, сочувствующих иудаизму (так называемые «боящиеся Бога»), потом – среди язычников, прежде никакого отношения к иудаизму не имевших. И всякий раз с мифом происходила очередная трансформация, он терял какие-то первоначальные черты, но зато приобретал множество новых, а то, что всё же оставалось от «старого», получало совершенно новую и порой неожиданную интерпретацию.
Между прочим, существовал шанс появления совершенно иного христианства: единого (относительно) в признании базовых этических ценностей, в выборе жизненных принципов, но бесконечно разнообразного и толерантного в том, что касается форм культа или философских теорий, пытающихся разобраться в «устройстве мира и Бога».
Так почему же этот шанс так и не был реализован? Причин-то, собственно, две. Первая – это то, что христианство стало государственной религией Римской империи, а потом – государственной религией возникших на ее развалинах государств. Единое авторитарное государство просто не могло допустить различия религиозных мнений, поскольку его собственное единство в значительной мере строилось на единстве религии: ее иерархии, учения и культа.
А вторая причина – элементарная человеческая испорченность. Лидеры различных групп с разными формами культа и религиозной философии готовы стоять до конца за «свою истину» и «своего Бога», опасаясь в противном случае утраты влияния. При случае они же вовсе не прочь прихватить и чужую паству. Ныне христианство уже нигде не является государственной религией. Но вторая-то причина разделения остается, а потому столь малозначимыми остаются достижения так называемого «экуменического движения».
А историческое прошлое христианства так и вовсе трагично: бессмысленные богословские споры, гонения на религиозной почве, костры инквизиции, насаждаемая «огнем и мечом» вера, нетерпимость, политизированная Церковь, догматизм и ненависть к свободе… Короче, ужас и кошмар!
Источник |
